Киев или Куев?
Как киевлянину в четвертом поколении мне особенно тяжело слышать, но факт
остаётся фактом - Киев всё более превращается в Куев, как его очень многие
презрительно (и небезосновательно) стали называть на Юго-Востоке. Приходится
признать - из Матери городов русских, одного из главных центров великого
Русского мира он всё более становится большим Тернополем с явным даже не
жлобством, а настоящим галичанским рагульством во всём – от заплёванных и вечно
неубранных улиц до политического выбора.
Вспомним «майдан» пятилетний давности, состоявшийся благодаря симбиозу свезённых
галичанских ландскнехтов, киевского офисного планктона и колонн студентов
столичных ВУЗов и школьников, приведённых по распоряжениям быстро
сориентировавшихся ректоров и директоров школ. Вспомним, как киевские
постбальзаковские клуши носили на майдан пирожки и борщи в кастрюлях, радостно
приветствуя публичное уничтожение Конституции и элементарных норм правового
общества.
Конечно, назвать киевлянами майданную биомассу можно только весьма условно
-произошедшее является закономерным итогом длительного процесса, без знания и
понимания закономерностей которого мы не сможем понять не только день грядущий,
но и сегодняшний. Поэтому стоит хотя бы кратко сказать о генезисе, приведшего
воспетый автором «Белой гвардии» великий Город (с большой буквы!) к нынешнему
упадку и разложению.
Роковой 1917 год Киев встретил городом, в котором православное начало,
великорусские и малороссийские традиции, еврейская и польская культура создали
неповторимо-своеобразную уникальную субкультуру. Однако при всём своеобразии
Город оставался русским, что являлось общепризнанным. Мазепинцы в Киеве
наличествовали в мизерных количествах и занимали примерно такое же абсолютно
маргинальное положение, как сейчас в Севастополе, Донецке или Луганске.
Следует подчеркнуть, русским по духу было не только подавляющее большинство
интеллигенции, но и рабочие, и городское мещанство.
Но после революционного обвала началось последовательное уничтожение русского
Киева, которое в итоге и сделало возможным загаженный фекалиями майдан, ранее
гордо именовавшийся Думской площадью. Петлюровцы и большевики нанесли мощнейший
удар по русской интеллигенции. Причём имеется в виду, в первую очередь, именно
физическое уничтожение. Сечевики сотнями расстреливали русских офицеров, которые
в подавляющем большинстве были надевшими в войну погоны недавними киевскими
студентами, приват-доцентами, инженерами, врачами, адвокатами. Мемуаристы времён
гражданской войны свидетельствовали, что парк перед Мариинским дворцом был в
буквальном смысле слова завален офицерскими трупами, которые «сичови стрильци»
демонстративно не убирали для вящего устрашения населения.
Рыцари Дзержинского с чистыми руками, горячим сердцем и холодной головой также
основной свой удар направили по русской интеллигенции (считая националистов
противником несерьёзным) – например, чекисты расстреливали, не мудрствуя, просто
по найденным спискам правых патриотических организаций. Естественно, что когда
Добровольческая армия покидала город в декабре 1919 года, то с ней ушли многие
тысячи представителей киевской элиты. За рубежом десятки лет существовали
объединения бывших киевлян, но для Города их уход оказался невосполнимой утратой
- бывшая славой Киева техническая и гуманитарная элита была утеряна навсегда.
Прошлись петлюровские герои войны с мирным населением и по киевскому заводскому
пролетариату, ощущавшему себя частью единой русской, пусть и социалистической
культуры – только в январе 1918 г. ими было расстреляно несколько тысяч рабочих.
Следующий удар Киеву был нанесен коммунистической украинизацией Скрыпника,
Любченко, Петровского и прочих верных ленинцев. За употребление русского языка в
ВУЗах профессоров не только увольняли, но и арестовывали по политическим статьям
- как за саботаж и «проявление антисоветских настроений». Следует особо отметить
перевод в 1934 г. столицы из Харькова. В Город хлынули многочисленные
дармоеды-украинизаторы, для которых смыслом жизни была борьба со всем русским по
маркой защиты «национальной пролетарской культуры».
Потом Великая Отечественная. Киевляне массово, по зову души, идут защищать
Родину. Киевские ополченцы на подступах к столице погибли почти все, немногие
вернулись и с других фронтов. А в Бабьем яру остались лежать десятки тысяч
киевлян разных национальностей, расстрелянных изуверами из
бандеровско-мельниковских полицейских формирований.
После войны на протяжении несколько десятков лет в город с интенсивно
развивающейся промышленностью и инфраструктурой начали массово завозить сельское
население из Центральной Украины и Галичины. В результате, уже в шестидесятые
годы коренные киевляне оказались в меньшинстве в родном городе. А приезжих с
Юго-Востока, с которым ещё так недавно Киев составлял единое ментальное целое,
было немного – они были скорее исключением, чем правилом. На Юго-Востоке
промышленность развивалась не менее активно и его области сами нуждались в
рабочей силе, а для научной карьеры там было более чем достаточно своих
возможностей.
Дело конечно не в том, что Киев заполонили выходцы из провинции – это, в конце
концов, неизменный путь любого мегаполиса, а тем более столицы. Беда в том, что
эта огромная масса не только не усваивала традиции и дух Города, а навязывала
ему собственные сельско-примитивные, а что касается галичан, то и прямо
идеологически враждебные представления. В итоге уже к середине девяностых
сложилась ситуация, когда большинство населения Киева было внутренне враждебно
духу вечного Города. Массовое огаличанивание госаппарата, начатое ещё при Кучме,
с наивностью технократа считавшего, что таким образом он «объединяет Украину»
дало новоявленным «кыянам» из забитых сел Центра руководящую и направляющую силу
– объяснявшую, что надо любить, а что ненавидеть.
В итоге, реализованный под бдительным присмотром «полевых командиров» «майдан»
стал закономерным итогом десятилетий совместных усилий коммунистов и
националистов. А в годы ющенковской коричневой вакханалии власть легализовала
происходящее и дала возможность многим почувствовать себя не маргиналами, а
героями «моей нации». Не говоря уж о том, что после путча Киев захлестнула
очередная волна галичанских культуртрегеров. Очень красноречив пример шутовской
(но прекрасно понимающей, где что можно урвать) бабки Параски, получившей
квартиру на бульваре Леси Украинки в то время как потомственных киевлян
методично выживают на далекие окраины.
Результаты президентских выборов лучше любого социологического исследование
показали сколько в Киеве жителей, чувствующих свою преемственность с
погружающимся во тьму легендарным Городом, последние следы которого исчезают на
наших глазах. Можно любить или нет Януковича, но голосование свидетельствовало о
цивилизационном выборе.
Таких оказалось всего около 26%. Кричавшую о том, что она никогда не допустит
государственного статуса русского языка и облизывавшую петлюровских и
бандеровских палачей Тимошенко поддержало 65%. Характерно, что подавляющее
большинство голосов премьер взяла на гопнических Борщаговке и Троещине, а в
районах, где остался наибольший процент коренных киевлян, результат Януковича
был значительно выше среднего по Киеву.
Может ли президент мириться с таким положением дел, когда к нему резко враждебна
большая часть населения столицы? Ответ может быть только один. Насколько важен
контроль над столицей, свидетельствует не только 2004 г., но и весь опыт истории
– достаточно вспомнить февраль 17-го, когда великую империю опрокинул в пропасть
локальный столичный бунт.
Необходимо срочно предпринимать меры по изменению ситуации. И изменить её вполне
реально – для этого необходима лишь политическая воля. Главное - лишить массовку
поводырей и тут нужна жесткая и последовательная чистка госаппарата в Киеве.
Чистка от райадминистрации до министерства. Когда оранжевые будут лишены
руководящих кресел, телефонов и полномочий, то их возможности снизятся на
несколько порядков. На их место, следует ставить людей, готовых проводить курс
нового президента не формально, не для ублажения начальства, а по убеждению. И
таких найдётся немало как среди коренных киевлян, так и на Юго-Востоке.
А далее следует начинать долгую, но обязательную для возрождения столицы работу
по изменению позиции киевлян. Понятно, что с оболваненными многолетней
националистической пропагандой взрослыми уже многого не добьёшься – процесс
слишком запущен, но нельзя допустить дальнейшего отравления ядом русофобии детей
и молодёжи. Меры здесь, конечно, не могут быть локально киевскими, а общими для
всей страны - кардинальный пересмотр содержания учебных программ, снятие
запретов с употребления русского языка во всех сферах, резкое противодействие
попыткам фашизации.
Не может быть сугубо киевским явлением и денацификация госаппарата. И при
подборе новых кадров должны строго соблюдаться пропорции численности населения
регионов - чтобы в начальственных кабинетах можно было бы, как минимум, так же
легко встретить представителя Одессы и Луганска, как Львова и Тернополя.
Но есть и мероприятия, которые надо реализовывать именно в Киеве. Как и в
отношении чиновничества, студенты бюджетного обучения киевских ВУЗов должны
набираться в строгом соответствии с пропорциями населения разных регионов. Не
секрет, что сейчас больше половины столичного студенчества составляют
льготно-тестовые вуйки с полонин, которые, после получения диплома, неминуемо
останутся в столице. Особенно необходимы специальные программы для целевого
набора абитуриентов с Юго-Востока, и, одним из условий этого должно стать
свободное использование в процессе обучения русского языка. Иначе никто не
гарантирует, что киевские студенты не станут мясом очередного антипрезидентского
майдана.
Конечно, не стоит рассчитывать на немедленный эффект даже в случае начала самой
активной работы в указанных направлениях. Но она, во всяком случае, даст Киеву
шанс на пусть и медленное, но выздоровление. Иначе его ждёт судьба всех древних
столиц захваченных варварами, ничем не отличавшихся от оранжевой манипулируемой
толпы под руководством кукловодов-свидомитов.
Денис Астров |
